Чтобы найти отхожее место, достаточно было хорошенькопринюхаться. Это оказалась всего-навсего вырытая в земле яма, и Тэллипорадовалась тому, что убежала из города зимой. А каково тут летом?

Конечно, ей и раньше приходилось пользоваться уличнымитуалетами, но дымники обрабатывали отходы своей жизнедеятельности с помощьюсаморазмножающихся «умных» молекул, украденных с городских заводов. Молекулырасщепляли органические отходы и возвращали их в почву, помогая выращиватьвкуснющие помидоры. Но что еще важнее, дымники не позволяли, чтобы от уборныхраспространялся зловонный запах. Как бы они ни любили природу, почти все ониродились в городах, были детищами технически развитой цивилизации и не любилидурных запахов.

А эта деревня представляла собой нечто совершенно иное. Людиздесь жили почти как мифические предки ржавников во времена, когда отехническом прогрессе никто и не слышал. Осколок какой цивилизации они собойпредставляют? В школе рассказывали, что ржавники включили в свою экономическуюсистему всех и каждого и все иные уклады жизни истребили. И хотя об этом никтоникогда не упоминал, Тэлли знала, что примерно тем же самым теперь занималисьчрезвычайники. Так откуда же взялись эти люди? Вернулись к первобытному образужизни после крушения цивилизации ржавников? Или они жили в лесных дебрях ираньше? Но почему их не трогают чрезвычайники?

Какими бы ни были ответы на эти вопросы, Тэлли не моглавоспользоваться этой ямой — городское воспитание не позволяло. И она ушла вглубь леса. В Дыме на такое посмотрели бы неодобрительно, но она понадеялась,что здесь юной богине простят небольшую вольность.

Тэлли помахала рукой двоим дозорным, стоящим на постах награнице деревни, и они немного нервно поклонились ей, неловко пряча за спинойдубинки. Охотники до сих пор побаивались ее, они словно бы удивлялись, как ещеживы после того, как хотели проломить ей голову.

Тэлли брела в лес, пока деревня не пропала из виду.Заблудиться девушка ничуть не боялась. Порывы ветра то и дело приносилизловоние выгребной ямы, а если бы что-то случилось, Тэлли всегда могла крикомпозвать на помощь дозорных.

Под ярким солнцем ночная наледь таяла, от земли шел пар. Лесиздавал негромкие шорохи, как старый дом родителей Тэлли, когда она оставаласьтам одна. Тени листьев качались на фоне теней древесных стволов, и из-за этогопри каждом порыве ветра Тэлли казалось, будто вокруг кто-то шныряет. Сновавернулось ощущение, будто за ней следят. Она поскорее нашла удобное место ибыстро помочилась.

Но прежде чем возвращаться в деревню, Тэлли решила немногопогулять и дать волю воображению. Здесь несколько минут наедине с собой былироскошью. Интересно, что делают влюбленные, если хотят уединиться, и вообще,есть ли у кого-то в деревне свои тайны?

За последний месяц она привыкла проводить почти каждуюминуту рядом с Зейном. Теперь она очень остро ощущала его отсутствие. Ее телуне хватало его тепла. Но спать в одном помещении с двумя десятками чужих людейбыло непривычно и дико.

Тэлли вдруг вздрогнула и замерла. Она что-то заметила краемглаза. Что-то мелькнуло, и это не была игра листьев на ветру. Она сталавнимательно вглядываться в тени между деревьями…

Из леса послышался смех.

Это был Эндрю Симпсон Смит. Улыбаясь от уха до уха, онпробирался через заросли кустарника.

— Ты за мной подглядывал? — осведомилась Тэлли.

— Подглядывал? — переспросил он удивленно.

Похоже, слово было ему незнакомо.

«А может быть, здесь никто понятия не имеет, что такоеподглядывать, — подумала Тэлли. — Все ведь живут у всех на виду».

— Я проснулся, когда ты нас покинула, Юная Кровь. Яподумал, что стоит пойти и посмотреть, как ты…

Тэлли вздернула брови.

— Как я — что?

— Как ты улетишь, — смущенно ответил юный жрец.

Тэлли не выдержала и расхохоталась. Ночью, у костра, как онани старалась, Эндрю Симпсон Смит так и не сумел понять, что такое скайборд и покакому принципу он действует. Она объяснила, что юные боги не так частопользуются аэромобилями, что они предпочитают другой вид летающих машин.

Эндрю насупился. Наверное, он подумал, что Тэлли назло емуне хочет раскрывать своих магических способностей.

— Прости, Эндрю. Но я же говорила ночью: я не умеюлетать.

— Но когда ты рассказывала свою историю, ты говорила,что хочешь догнать своих друзей.

— Верно. Я ведь объясняла: мой скайборд сломался.Утонул. Боюсь, мне придется идти пешком.

Некоторое время Эндрю мучительно соображал. Видно, ему струдом верилось, что орудия богов могут ломаться. Потом он вдруг просиял. Ворту у него не хватало одного зуба, и это придавало ему ребяческий вид.

— Тогда я помогу тебе. Мы пойдем туда вместе.

— О… Правда?

Он кивнул.

— Смиты — жрецы, святые люди. Я — слуга богов, как мойотец.

Последние слова он произнес тихо, упавшим голосом. Тэллипоражалась тому, насколько легко ей читать мысли Эндрю. По лицу любого излесных жителей без труда можно было понять, о чем он думает. Похоже, у них дажев мыслях не было места для чего-то личного.

«Может быть, они и врать не умеют?» — подумала Тэлли.

Зато, очевидно, они позволили себя обмануть кому-то изкрасавцев. Подумать только, «боги»!

— А когда умер твой отец, Эндрю? Не так давно, да?

Жрец изумленно посмотрел на девушку — наверное, решил, чтоона магическим образом прочитала его мысли.

— Это случилось всего месяц назад, как раз перед самойдлинной ночью.

Тэлли не знала, что такое «самая длинная ночь», но прерыватьЭндрю не стала.

— Мы вдвоем искали развалины города. Старшие боги любятпросить нас разыскивать для них обители ржавников, чтобы они, боги, могли ихизучить. И мы напоролись на чужаков.

— На чужаков? И меня вы тоже приняли за чужака?

— Да. Но в тот раз мы встретили не юную богиню. Это былбоевой отряд. Мы первыми их заметили, но их собаки почуяли нас. Мой отец былстар. Он прожил целых сорок лет, — с гордостью сообщил Эндрю.

Тэлли медленно выдохнула. Все восьмеро ее прабабушек ипрадедушек были живы, и всем им перевалило за сто.

— У него кости стали слабые, — продолжал Эндрюпочти шепотом. — Он побежал по дну речки и подвернул ногу. Мне пришлось броситьего.

Тэлли облизнула пересохшие губы. Господи, неужели в этоммире можно погибнуть просто от того, что ты подвернул ногу?

— О… Мне так жаль.

— Он успел отдать мне свой нож. — Эндрю вытащилклинок из-за пояса, и Тэлли рассмотрела его лучше, чем прошедшей ночью. Это былнезатачиваемый кухонный нож с зазубренным лезвием. — И теперь я жрец.